– Я очень неинтересная персона, даже, можно сказать, постановочная. Я родился и вырос в Мотовилихинском районе, здесь живу и работаю, и других больниц в моей карьере не было. Условия, в которых я рос, можно назвать «детством в бархатных штанишках»: трехкомнатная квартира, определенный достаток в семье, обычная школа, институт с красным дипломом. Отец любил говорить: «Нас, Колеватовых, без красных дипломов не бывает». И эта фраза накладывала определенные обязательства. Кстати, родители никакого отношения к лечебному делу не имели: мама работала микробиологом, папа – в охране труда.
– Как складывалась карьера?
– В то время, когда я учился в медвузе, все мальчики хотели быть хирургами, а девочки – гинекологами. Со второго курса у нас начиналась санитарская деятельность, и можно было работать санитаром оперблока. Но для меня в оперблоке места не нашлось, зато появилась возможность пойти работать в реанимацию. Была такая шуточная фраза: хирург ничего не знает, но все делает, терапевт все знает, но ничего не делает, а анестезиолог-реаниматолог все знает и все делает. И от такой идеологии сердце рвалось из груди, за спиной вырастали крылья! Так в 1984 году я впервые попал в отделение анестезиологии и реанимации КМСЧ №1.
Вернулся сюда в 1991 году, отработав хирургом в сельской местности, а дальше все пошло «по накатанной»: кандидатская диссертация и руководство отделением реанимации и интенсивной терапии, параллельно – преподавание в медуниверситете.
– Знаю, что коллеги из других учреждений здравоохранения приезжают к вам для обмена опытом. А сами выезжаете в другие больницы?
– Конечно. Мы постоянно повышаем свою квалификацию, перенимаем опыт коллег, в том числе и из-за рубежа. Это нормальная практика, невозможно жить в рамках только своей больницы.
В прошлом году я вошел в состав делегации от нашей медсанчасти, мы посетили Московскую городскую больницу №40 в Коммунарке и встретились с главным врачом больницы Денисом Проценко. Если честно, перед поездкой я немного переживал, что мы приедем в «рафинированную», разрекламированную больницу, созданную исключительно для известных людей. Когда приехали, да, увидели другие стены, другой менеджмент, совершенно другую логистику, которую разрабатывали люди, знающие толк в организации здравоохранения. Отделение анестезиологии и реанимации устроено так, как я мечтаю. Но каково же было удивление, когда мы увидели там множество таких же пациентов, что и у нас: с хирургическими и гинекологическими заболеваниями, сопутствующими патологиями, имитирующими COVID-19, и т.д. Эта больница живет и работает как доменная печь.
А когда стало понятно, что наши подходы в лечении инфекции совпадают на все 100%, у меня вновь «выросли крылья». Там трудятся чрезвычайно работоспособные люди, по-хорошему одержимые своим делом. У них деловое, обоснованное, доказательное отношение к теме COVID-19 и очень уважительное отношение к нему самому.
– Вирус можно уважать?
– Микробы жили миллионы лет до нас и столько же будут жить после нас. В этом противостоянии нам не устоять. Они будут доминировать, потому что слишком умны и организованы, чтобы их можно было уничтожить «в ноль».
У этого вируса нет цели уничтожить человечество. У него есть сообщество, свои конкурентные отношения. Ему надо размножаться, чтобы конкурировать с другими вирусами. Он мутирует, чтобы захватывать другие территории.
Я не заболел, принимая его правила игры. Он предложил мне выбор, я его сделал. В результате я имею возможность помогать другим.
– Как состоялось «знакомство» с вирусом?
– Когда в Перми распространение COVID-19 только начиналось, и появились первые заболевшие вирусом, визит к самому первому пациенту в нашей медсанчасти выпал именно на меня. Во время моего дежурства прошла и первая операция у больного с COVID-19. Работали в импровизированных средствах индивидуальной защиты, на стенах висели самодельные инструкции. Оборудование поступало постепенно. И это можно понять, потому что одинаковое обеспечение понадобилось всему миру одновременно. Когда страсти улеглись, подумал: такого специально не придумаешь! И еще один «постановочный» момент из моей жизни: до сих пор работая в «красной зоне», я ни разу не заразился коронавирусом.
– Как защитили себя?
– Хочу ответить всем, кто выступал и выступает с критикой масочного режима: заведуя реанимацией без особых вытяжек, и в профессии, и в жизни, ничего особенно не предпринимая, но нося при этом маску, я действительно ни разу не заболел. Вдохнете вы одну десятую выдоха зараженного, будучи в маске, или сделаете полный вдох – это же тоже имеет значение.
Кроме того, я вакцинировался. И когда меня спрашивают, стоит ли вакцинироваться, я задаю встречный вопрос: знаете ли вы другой способ защититься легким недомоганием от более серьезного заболевания? Как правило, отвечают «нет».
Хочу отметить, вообще суть не в том, заболеешь ты или нет. Когда все только начиналось и стало понятно, что в масштабах мира, страны, города все равно заболеет 80% населения. Ограничения, в том числе масочный режим, были направлены не на то, чтобы люди вообще не заболели. А на то, чтобы избежать резкого роста, чтобы своевременную медицинскую помощь получили все.
Нам в каком-то смысле повезло, что несколько лет назад мы имели дело с тяжелым респираторным синдромом – тем, что в быту называется свиной грипп. Но тогда было громадное преимущество: от вируса гриппа есть лекарство, чрезвычайно эффективное при правильном применении, поэтому тот грипп не стал пандемией.
А в теме с COVID-19 есть все, кроме антивирусного препарата. И если стадия заболевания доходит до тяжелой или критической, риск смерти, в отсутствии антивирусного препарата, вырастает.
– Как обстоит дело сейчас?
– Наконец-то появился препарат, который еще только проходит регистрацию в России, у него очень строгие сроки использования, но он эффективен. У всех империй всегда есть конец. А COVID-19 был империей, захватившей мир. Будем надеяться, что благодаря этому препарату противостояние мира с вирусом закончится.
С пустого места ничего не создается, все основывается на поколениях, на предыдущих знаниях. Не было бы 10 лет свиного гриппа, тему COVID-19 мы бы воспринимали не так серьезно с первых вестей.Еще важный момент: время энтузиастов-одиночек прошло. Сейчас время team building, командных отношений. Например, в нашем отделении работает целый альянс реаниматологов, анестезиологов, фармакологов, медицинских техников и инженеров.
Требования у меня не сверхъестественные. Нужен безопасный средний уровень квалификации. Средний – не в смысле «примитивный», а уровень, ниже которого нельзя. Все должны быть взаимозаменяемые. Есть мечта повесить в отделении девиз «Компромисс, консолидация, конвергенция, консенсус». Работа по такому принципу позволит избежать опасностей, ошибок, осложнений и последствий, которые трагичны как для больного, так и для специалиста.
